Добрый пастырь должен умереть: почему всем нужно посмотреть фильм «Голгофа» Джона Майкла Макдоны

К моменту выхода «Голгофы» в 2014 году Джон Майкл Макдона был известен как режиссер суперуспешной дебютной индикомедии «Однажды в Ирландии» (2011). Успех фильма у зрителей и на фестивалях наконец вывели режиссера из тени своего более удачливого и прославленного младшего брата Мартина Макдоны, с которым он, очевидно, соперничает на поприще сценарного и режиссерского мастерства.

По замыслу старшего Макдоны, «Голгофа» — второй фильм после «Однажды в Ирландии» в еще не завершенной трилогии. Однако помимо ирландских пейзажей и Брендана Глисона в качестве главной звезды, эти фильмы находятся в совсем разных жанровых и идейных плоскостях. После довольно легкомысленной развлекательной картины с неполиткорректными черными шутками, Макдона снимает кино о христианском прощении, самопожертвовании и испытании веры, которое балансирует на тонкой грани между религиозным пафосом и универсальным гуманистическим высказыванием.

В возрасте 10-11 лет режиссер «Голгофы» был мальчиком на послушании у приходского священника, пока его младший брат Мартин пел в церковном хоре. Зная это, зритель без труда найдет аватара режиссера в фильме — мальчика-служку, стоящего на берегу океана с наброском сцены будущей развязки, которая случится здесь, на сыром холодном пляже в западной Ирландии. Послушание режиссера давно закончилось, серьезные вопросы к религии и Богу остались. Почему бы не написать о наболевшем сценарий? Выяснять отношения с богом — давняя и богатая традиция в истории мирового кино.

Замысел фильма пришел из новостной повестки. Нулевые и начало 2010-х — время, когда газеты и телевидение регулярно сотрясали сообщения о растлении малолетних детей служителями католической церкви. Тогда Макдона предположил, что священник и без его усилий на долгое время вперед станет антигероем современного кино и решил пойти от обратного: сделать героем своего фильма настоящего доброго пастыря.

При всех явных евангельских ассоциациях в картине, отец Джеймс — вовсе не Иисус Христос и не святой. Он хорошо знает цену земным удовольствиям — ездит на красном спорткаре и не против выпить пинту пива в местном пабе. Поэтому к своей заблудшей пастве он тоже относится более чем терпимо. Но подчеркнутая человечность и жизнелюбие только повышает ставки для героя. Чего на самом деле стоят его вера в Бога и любовь к людям?

На исповеди отец Джеймс Лавелль услышит страшное признание от анонимного прихожанина. Ребенком его регулярно насиловал священник. Но только ответить за это должен не злой, а добрый пастырь. Вместо исповеди отец Джеймс получает приглашение на казнь — через неделю в назначенное время в назначенном месте он будет убит... ровно потому, что ни в чем не виноват. За извращенной логикой гнева проглядывает неоспоримая жизненная аксиома: насилие порождает насилие. И в выборе цели оно редко бывает разборчивым. Впрочем, Макдона интерпретирует этот конфликт в более символическом ключе: разорвать порочный круг и искупить чужой грех может только невинная жертва. Это миссия доброго пастыря, его Голгофа.

Тайна исповеди сохраняется вплоть до развязки — зритель не знает врага отца Джеймса ни в лицо, ни по имени. Это позволило использовать в фильме классическую детективную фабулу «убийца среди нас». Тем интереснее всматриваться в лица и характеры местной паствы — грешников всех известных мастей и разрядов в исполнении талантливых ирландских актеров. Распутная жена мясника, скучающий богач-аристократ, маньяк-каннибал, отбывающий свое пожизненное в местной тюрьме, и более заурядные типажи вроде коррумпированного сержанта полиции в отставке — все они играют маску беспросветного цинизма, которому отец Джеймс порой бессилен что-то противопоставить, кроме чувства собственного достоинства.

То ли ради наглядности, то ли ради легкого комедийного эффекта эти персонажи сделаны немного гротескными, «гоголевскими» — сказали бы у нас. Иногда кажется, что их позаимствовали из какого-то другого фильма. Возможно, из «Однажды в Ирландии». Неслучайно режиссер признается в любви братьям Коэн, восхищаясь тем, как органично у них получается соединять комедию с трагедией. Может быть, что и в «Голгофе» подразумевался подобный художественный эффект...

Помимо беспутных прихожан у отца Джеймса есть и другие собеседники — например, дочь Фиона, которой именно сейчас просто папа нужен больше, чем святой отец. С ним она проводит почти всю «страстную» неделю до роковой развязки, переживая депрессию после попытки самоубийства. Кстати задуманную трилогию Макдона называет «трилогией воспетого суицида» (glorified suicide trilogy). Тема самоубийства, действительно, присутствует в картинах режиссера, но трактуется не как осознанное расставание с жизнью ради смерти, а как осознанное расставание с жизнью ради некого поступка, подвига, самопожертвования. Так, полицейский Герри Бойл из «Однажды в Ирландии» погибает в погоне за бандитом, который и без того был загнан в тупик. Идя до конца в каком-то странном упоении, герой фактически обрекает и себя на верную смерть. Отец Джеймс тоже знает, чем может обернуться решение ответить на брошенный ему вызов и все равно не отступает. Чем не самоубийство? На такую трактовку в «Голгофе» намекает беглое упоминание японского писателя Акутагавы Рюноске, который перед добровольным уходом из жизни включил в свой список знаменитых самоубийц самого Христа.

И все же картина Макдоны получилась глубже и универсальнее заложенного в нее нарратива о добром пастыре и самопожертвовании. Отстранившись от христианского контекста, в «Голгофе» можно увидеть сильный образ того, что по-английски называется труднопереводимым словом integrity (досл. цельность) — личного качества, при котором мысль, слово и дело не расходятся между собой, а пребывают в органичном единстве. Именно оно возвышает героя Глисона и его веру над теми персонажами, которые только делают вид, что верят, и теми, кто не верит вовсе. В век популярности экранных злодеев и трикстеров этому миру определенно нужны такие герои.

Текст: Надежда Валебная

18+. Информационный обзор редакции