15 февраля в амфитеатре Ленполиграфмаша «Собака.ru» провела открытую конференцию «Петербург будущего». В ее рамках прошел круглый стол краеведов команды «Гэнгъ» и председателя КГИОП Сергея Макарова, на котором обсудили, что такое дом-памятник, как жильцам о нем заботиться и почему некоторые дома памятниками не признаются. Мы записали самые интересные цитаты.
Статус памятника — что он значит?
Ксения Сидорина: Мы живем в уникальном городе с огромным количеством исторической застройки. Ее большая часть охраняется юридически, обладает статусом памятника. Памятник – это здание, в котором мы ничего не можем поменять, даже сделать ремонт без согласования, потому что он должен сохраняться таким, каким его задумал архитектор. Отсутствие этого статуса – это гораздо проще. В этом случае охраняется только фасад, если мы имеем в виду историческую застройку в центре города.
Памятники в Петербурге бывают несколько типов: выявленные, когда мы предполагаем статус здания, только готовы сделать ему документ охраны, в котором перечислены его наиболее важные детали; региональные, когда мы уже точно знаем его статус, сделали список, знаем, что хотим сохранить; федеральные, но жилые дома ими обычно не бывают: это Эрмитаж или Исаакиевский собор.
Дом на Исполкомской улице, 5 – это памятник регионального значения, некоторые вещи в нем нельзя трогать без согласования. Там на стенах оказалась закрашенная плитка, мы решили ее отмыть, а КГИОП разрешил это сделать. Когда мы имеем дело с памятниками, надо всегда согласовывать действия с комитетом. В этой парадной также сохранились исторические двери, украшенные плитками с рыбами и птицами. Они тоже были закрашены, мы их отчистили. Самое приятное, что КГИОП после этого добавил их в охранный документ.
Все боятся бюрократии, но у КГИОПа есть электронная приемная, в которой можно написать письмо в свободной форме, прикрепить фотографии, максимально открыто рассказать, что вы хотите сделать. Если вы собственник, поможет договор купли-продаж квартиры. За 30 дней они обязаны ответить. Мы можем помочь вам расшифровать ответ комитета — он может быть туманным. Комитет подскажет алгоритм, напишет, что надо сделать для получения разрешения.
Мы все сделаем город лучше, если начнем со своего дома. Можно много говорить об общих идеях, великой культуре, но если ты каждый день выходишь из некрасивой парадной, то надо что-то поменять.
Чем занимается КГИОП?
Сергей Макаров: Комитет по охране памятников – один из старейших органов власти города, старше нас только Архивный комитет. Занимаемся мы охраной объектов культурного наследия. В Петербурге почти 10% всех реестровых памятников России. У нас около 9000 объектов культурного наследия разных категорий. Мы ведем учет этих объектов, утверждаем предметы охраны. Есть разные памятники: здания, ансамбли, достопримечательные места. Мы согласовываем всю документацию, которая требуется для проведения любых видов работ: если вы захотите сделать перепланировку в квартире дома-памятника, вам потребуется наше разрешение.
У нас есть большое управление, которое занимается зонами охраны, поскольку в Петербурге охраняются не только сами памятники, но и среда вокруг них. У нас есть закон, который устанавливает зоны регулируемой застройки, нормы высот и площади, что в них можно сделать, а что — нельзя. Весь центр и пригород покрыты специальными зонами с жестким регулированием. Если вокруг памятника нет среды – нет и самого объекта культурного наследия. Мы занимаемся популяризацией наследия, ведем большой проект «Открытый город». Хотим, чтоб люди знали о наследии, любили его. Как-то так повелось, что у нас родина ограничивается квартирой. Но все, что за дверью — это тоже наше, эту мысль мы пытаемся донести. Мы привлекаем волонтеров, обучаем их на базе реставрационных колледжей, развиваем волонтерское движение. Я терпеть не могу людей, которые вместо дела с нами судятся. Судами невозможно смотивировать людей наводить красоту.
Что можно делать в памятнике без разрешения комитета?
Сергей Макаров: У нас есть понятие хозяйственной деятельности, которая может осуществляться без разрешений. Но каждый раз это нужно выяснять отдельно. Если вы хотите что-то сделать, лучше переспросить. Даже плитку отмыть – это уже не совсем хозяйственная деятельность. Надо обсуждать методику со специалистами.
Есть огромное количество председателей советов домов, которые хотят знать, как вести себя в доме-памятнике. У нас есть соглашение с союзом советов домов, мы проводим для них лекции, объясняем, как не попасть в ловушку законодательства.
Как медийность помогает в работе с памятниками?
Максим Косьмин: Самый известный пример – это дом Бака. Жители завели группу «ВКонтакте» сначала для решения внутренних проблем, потом стали интересоваться историей дома, распространять новости, писать жалобы. Например, они уже который раз не принимают капитальный ремонт фасада дома. Через месяц после снятия строительных лесов с него обваливается штукатурка. Жильцы не подписывают документ о принятии ремонта — им действительно его сделали плохо. Их медийность помогает им заботиться о месте, в котором они живут.
Может ли жилец получить штраф, например, за несогласованную замену железной входной двери на красивую деревянную?
Сергей Макаров: Вместо него проблемы получит управляющая компания. Мы не будем разыскивать жильца, который это сделал. Все зависит от людей, которые живут в доме. Если никто не пожалуется, никто и не узнает. У каждого свое понятие красоты. Несколько лет назад по программе «Газпрома» меняли двери на Суворовском проспекте – ни одной жалобы. На Петроградке начали ставить эти же двери – десятки жалоб.
Какую роль играет жилкомсервис?
Сергей Макаров: Это наши клиенты. Они много с нами согласовывают и много не согласовывают, после чего получают штраф. Содержание подъезда в нормальном состоянии – это их обязанность.
Что делать, если жилкомсервис закрасил отчищенную плитку?
Сергей Макаров: Времена безудержного закрашивания подъездов краской прошли. Все жилкомсервисы разные. Если в доме есть нормальный совет, такого не будет. Если всем наплевать, то такое может произойти.
Были ли стереотипы у команды «Гэнгъ» о взаимодействии с КГИОП?
Ксения Сидорина: Сначала кажется, что эта гигантская государственная машина не обратит на тебя никакого внимания. В начале, когда мы мыли памятники без разрешения, я думала, что никто этого не заметит. Но, естественно, с первого раза все заметили: теперь приходится общаться. Если вам страшно что-то делать – пишите нам. Вместе всегда проще и веселее.
Алексей Шишкин: Сейчас стало проще. Я пишу об исторической архитектуре с 2006 года, помню несколько составов КГИОП. С течением времени комитет начал открываться горожанам. Сейчас многие негативные стереотипы уходят в прошлое.
О планах
Максим Косьмин: Мы делаем фестиваль «Крайкон», думаем перевезти его из Петербурга в другой город, не Москву. Задача фестиваля – дать слово классным ребятам, о которых мало кто знает, мы не приглашаем мастодонтов краеведения.
Ксения Сидорина: Наш глобальный план на будущее – показать, что быть краеведом не стыдно, а интересно. Вытащить людей из вакуума, повернуть в сторону нашей жизни. Это история не про мытье плитки, а внимание к своему окружению. Если мы все будет краеведами, всем станет лучше: вам, соседям, городу.
Сергей Макаров: Нам отдали на реставрацию многоквартирные жилые дома-памятники, в конце прошлого года правительство утвердило их перечень. Теперь будем реставрировать дома-памятники со сложными и супер-сложными фасадами. Все 255 домов будут сделаны не за год, программа рассчитана на 10 лет, будем делать по 25-30 объектов в год. Правительство города заинтересовано в реализации программы, я рассчитываю, что деньги на нее будут аккуратно выделяться. Мы уже отправили в проектирование первые 60 объектов. Если дом не попал в этот список, сочувствую: мы сделали сплошное обследование всех многоквартирных домов-памятников в городе, и пришли к выводу, что будем работать с этими. Но если дома нет в этом перечне, это не значит, что он не будет отреставрирован. Он остается в большой городской программе капитального ремонта жилого фонда.
В этом году выйдет новая редакция нашего закона о зонах регулируемой застройки: где-то режимы усилятся, где-то — смягчатся. Мы упростим многие бюрократические процедуры, которые останавливают людей от того, чтобы заботиться об объектах культурного наследия.
Почему некоторые дома не признаются памятниками, вопреки требованиям горожан?
Сергей Макаров: Чтобы претендовать на статус памятника, дому должно быть не меньше 40 лет. Если вы хотите сделать из здания-памятника социальный объект, школу или детский сад, то у вас ничего не получится. Вы не пройдете по современным нормативам: по изоляции, размеру окон, ширине и высоте коридоров. Если здание не памятник – у вас больше шансов.
У нас много многоквартирных домов-памятников – 1900, а в Москве – 320. Жильцы и управляющая компания обязаны соблюдать ограничения: не менять облик, не делать из окон двери, не ставить белые пластиковые окна, железные двери вместо деревянных, перекрашивать фасад. Если уж государство придало этому дому статус памятника, значит оно интересно не только его пользователям, а всем.
Алексей Шишкин: На мой взгляд, у нас очень много памятников. Часто можно встретить новости об отказе КГИОП признания памятником какого-то здания. Заполнив документ по форме, утвержденной Министерством культуры, можно предложить в качестве выявленного объекта культурного наследия любое здание старше 40 лет. Зачастую в активистских группах можно встретить новости о принятии отрицательного решения по такому вопросу. В комментариях часто пишут: «Куда смотрит КГИОП?». Иногда доходит до этапа историко-культурной экспертизы, но это еще не является доказательством ценности дома. Она может быть с отрицательным результатом — и это не обязательно значит, что экспертиза заказная, хотя и такое тоже бывает.
Специалист может прийти к заключению, что дом был создан на основе типового проекта, утратил свои свойства, был перестроен. Тогда он не становится памятником, и это нормально. Мы не можем признать памятниками все, что было построено до определенной даты.
Ксения Сидорина: Часто, когда люди требуют признать что-то памятником, они думают не о доме, а о том, что сейчас старое здание снесут, а на его месте построят что-то ужасное. Они протестуют, на самом деле, именно против плохой новой архитектуры. Мне кажется, в случае с медсанчастью на Васильевском вышло именно так. Она не обладает признаками памятника. Но люди боятся, что на ее месте появится высотка, а деревья вырубят. По-хорошему, воевать нужно с застройщиками, которые создают плохую архитектуру и уничтожают деревья. А лучше вообще ни с кем не воевать, а вести диалог.
Сергей Макаров: Петербург – город уникальный. Если вам нужно устроить скандал, напишите в Facebook о сносе памятника, и у вас будет куча лайков. Напишите новость о строительстве поликлиники – никто не отреагирует. В обществе страшное недоверие к решениям, которые принимает власть. Поэтому способность вести конструктивный диалог — это большое человеческое достижение.
Записала Полина Фролова
Фото: Евгений Овсянников
«Собака.ru» благодарит за поддержку премии «Петербург будущего 2020»
отель «Астория» Rocco Forte Hotels,
бренд датской дизайнерской мебели и аксессуаров BoConcept,
компанию Simple.
Комментарии (0)